Интервью

Сергей Саркисов: про страхование и не только Саркисов Сергей Эдуардович Председатель совета директоров ОСАО «РЕСО-Гарантия», председатель совета директоров Группы РЕСО

Страховщики России вступают в новый этап своего развития и учатся работать в условиях жестких экономических ограничений. На этом этапе важно, как поведут себя крупнейшие компании, задающие правила игры для остальных участников рынка, что будут делать наиболее известные топ-менеджеры и владельцы компаний. О своем видении перспектив российского страхового рынка и опыте работы в страховании в разные периоды порталу «Страхование сегодня» рассказывает Председатель совета директоров страхового общества «РЕСО-Гарантия» Сергей Саркисов.

Сергей Эдуардович, хотелось бы услышать Ваше мнение по поводу проблем современного российского страхования. Чего сегодня, на Ваш взгляд, больше всего не хватает страховому рынку нашей страны?

Безусловно, в первую очередь не хватает обязательных видов страхования, а это, как известно, те локомотивы, которые тащат за собой всю систему страхования. Необходимо скорейшее введение таких обязательных видов страхования, как страхование опасных производственных объектов (ОПО), ряда видов профессиональной ответственности, ответственности производителей за качество продукции и оказываемых услуг, ответственности владельцев недвижимости перед третьими лицами. Отсутствие этих видов на сегодняшний день стало уже социальной проблемой: людям причиняется вред, но перед ними никто не отвечает – ни врачи, ни рестораторы, которые могут отравить клиента, ни строители, которые могут уронить на кого-то кран, ни соседи, которые могут стать причиной пожара. А пострадавшие становятся немалой нагрузкой для государственных социальных фондов, получают пособия по инвалидности…

Отдельная проблема - страхование жизни, которого в России нет и, с моей точки зрения, в ближайшее время, к сожалению, не будет, кто бы об этом что ни говорил. Тому есть объективные причины: инфляция, отсутствие налоговых льгот, острый дефицит длинных инструментов для инвестирования, нестабильность национальной валюты. Те оптимисты, которые инвестируют деньги в эти виды страхования в России, не получая никакого текущего результата, на самом деле делают очень хорошее и благородное дело - это все равно нужно рынку, дорогу осилит идущий. Но нынешняя ситуация для страхования жизни крайне неблагоприятная.

Старт розничного страхования – ОСАГО

Что, по вашему мнению, дало ОСАГО за прошедшие почти 6 лет российскому рынку?

Действительно, 1 июля мы будем отмечать 6-летие ОСАГО, которое очень многое сделало для развития рынка. Прежде всего, благодаря ОСАГО люди поняли, что такое страхование, что, оказывается, это не налог, а еще и возмещение убытков. Разумеется, это увидели те, кому повезло – кто имел дело с нормальными страховыми компаниями.

ОСАГО на первом этапе позволило страховым компаниям иметь стабильный доход, получаемый от «не схемных» видов страхования - все остальные виды страхования в тот момент были убыточны, в том числе и КАСКО. ОСАГО позволило увеличить продажи полисов КАСКО, потому что агенты, начинавшие зарабатывать на нем, потом, по мере роста квалификации, начинали продавать и КАСКО, а потом и медицину и другие виды. Так что ОСАГО реально помогло страховым компаниям встать на ноги.

Я считаю, что российское страхование фактически родилось 1 июля 2003 года, за что отдельное спасибо Игорю Николаевичу Жуку и Александру Павловичу Ковалю. Это люди, которые вложили больше всего энергии и времени, чтобы все это состоялось.

Почему для России единственным локомотивом развития рынка до сих пор остается обязательное страхование?

Потому что обязательные виды легче продавать. Их дешевле продавать, если мы вспомним ОСАГО, комиссия по нему была ограничена 10 процентами, и те страховщики, кто эту норму соблюдал, не тратили большие деньги на продажи. Оно постоянно давало денежный поток, который позволял строить розничные сети, открывать филиалы. Оно стимулировало внедрение автоматизированных систем, так как сразу дало большое количество застрахованных. У нас в «РЕСО-Гарантия» до внедрения ОСАГО было 50 тысяч клиентов по автострахованию, а после введения ОСАГО их стало больше 2 миллионов.

Поэтому мне будет особенно обидно, если сейчас система ОСАГО зайдет в тупик. Как я уже говорил в своих интервью, мне бы хотелось, чтобы мы понимали, в какой ситуации находимся. В России иномарка стоит примерно на 23-27 % дороже, чем в Европе. Это с учетом налогов - НДС у нас выше, и есть высокие пошлины, в отличие от стран ЕС, не имеющих внутренних пошлин. Соответственно, у нас дороже и запчасти - примерно на столько же. И почти такой же по цене ремонт, как на Западе – хоть у нас зарплата и ниже, но за счет наценки по запчастям получается одинаково. А ставка тарифа по обязательному страхованию у нас, в среднем, в 10-12 раз ниже средних по Европе. И что мы хотим в таких условиях построить? В Европе владелец такой же иномарки платит по ОСАГО 1000-1500 евро в год (при безлимитном покрытии), а у нас - чуть более 100 евро.

Вот тут мы приходим к вопросу стоимости жизни. Безусловно, лимиты по жизни и здоровью должны быть выше, это позор страны – оценивать жизнь своего гражданина в 160 тысяч рублей! Тут даже никаких комментариев не надо. В таком виде оно опять же дает нагрузку на бюджет – либо на пособия инвалидам, либо на пособия детям, потерявшим кормильца в результате ДТП. Хотя выплата возмещений им - это как раз задача, которую должно решать ОСАГО. Но в сегодняшнем виде оно ее не решает, потому что при сегодняшних тарифах ее решить невозможно.

ОСАГО - этот единственный на сегодняшний день локомотив российской системы страхования - при существующем уровне тарифов просто не сможет работать и абсолютно себя дискредитирует. По информации ФССН, количество жалоб на страховщиков за 1 квартал 2009 года уже превысило количество жалоб за весь прошлый год, это иллюстрирует, как сейчас страховые компании выплачивают по страховым случаям. И ситуация будет только ухудшаться, гарантийного фонда РСА хватит от силы на квартал-полтора. А когда серьезные игроки уйдут с рынка, что будет с несерьезными – не нужно обладать богатым воображением, чтобы себе это представить.

Авторы закона, вероятно, руководствовались тем, что право на бесплатную медицину прописано у нас в Конституции?

Медицина, даже если представить что она бесплатная, лечит кормильца, но не кормит бесплатно иждивенцев, потерявших кормильца в ДТП или еще и получивших на себя заботу о кормильце-инвалиде. Проблема выплат потерпевшим не решается бесплатной медициной. Если она у нас бесплатная и не надо оплачивать лечение, должны быть фиксированные выплаты по инвалидности или по потере кормильца, с расчетом на иждивенцев.

Западные методики расчета страховых выплат по жизни и здоровью отличаются, потому что у них нет понятия групп инвалидности. У нас они есть, есть общероссийская сеть врачебно-трудовых экспертных комиссий, определяющих группу инвалидности. Наша система уже отстроена для того, чтобы, по крайней мере, квалифицировать ущерб. А дальше он мог бы оцениваться по специальной шкале, принятой правительством. Этот вопрос как раз несложно решить в рамках существующей системы медицинского обслуживания населения. Но за 100 евро в год вам, конечно, никто за потерю кормильца полтора миллиона евро не заплатит…

Какие перспективы, на Ваш взгляд, у введения прямого урегулирования и упрощенного оформления ДТП для рынка – насколько поменяются отношения страховщиков с агентами и клиентами?

Система прямого урегулирования будет работать. Я считаю, что это прогрессивная и нужная система. Насколько мы к ней готовы - другой вопрос, все равно она рано или поздно будет. Она позволяет человеку осознанно выбирать себе страховщика, что особенно важно в условиях финансовой нестабильности, когда сегодня уже существуют системные неплатежи и начался уход с рынка мелких, средних, а порой и крупных компаний. Теперь человек знает, что в случае ДТП он придет к своему страховщику, а не в неизвестную компанию, выплатной центр которой находится на улице с непонятным названием в непонятном районе, на пятнадцатом этаже без лифта, и работает два часа в неделю. Вот что очень важно клиенту. И я считаю, что даже только ради выполнения этой задачи систему стоило строить.

Что касается упрощенного оформления ДТП, это система, которая в принципе может работать, и к которой, опять же, мы абсолютно не готовы. В первую очередь, не готовы ментально. Наш народ настроен на обман страховой компании, и отсутствие на месте аварии сотрудника ДПС будет этому только способствовать. На Западе другая правовая культура, там люди знают, что если обманывать страховую компанию, за этим последует неотвратимое наказание, и этого не делают. Не потому, что не хотят – наверное, соблазн есть, но есть и понимание, что не стоит сидеть в тюрьме за 500 евро, что потери несоизмеримо больше, чем выигрыш. А наш народ почему-то думает, что обмануть страховую компанию – это то же самое, что обмануть государство. А государство у нас привыкли обманывать все – оно само нас так приучило. Безответственное отношение государства к людям порождает, соответственно, неуважительное отношение людей к государству. Вот кстати, цена жизни в 160 тысяч рублей – это один из примеров безответственного отношения к людям. Когда человек не верит в систему, он начинает обустраиваться сам, а полное отсутствие убежденности людей в неотвратимости наказания располагает к мошенничеству.

Мы считаем, что наказание страхового мошенника – это принципиально важное действие, которое должно осуществляться до конца, любой ценой и должно быть публичным. А мошенники, к сожалению, бывают не только вне, но и внутри страховой организации, что особенно обидно. Но и они рано или поздно попадаются, несколько бывших сотрудников нашей компании сейчас сидят в тюрьме за то, что действовали вместе с мошенниками.

Что касается страховых агентов, то им нововведения, безусловно, полезны. Теперь агенты хороших компаний получат в руки очень серьезный аргумент для клиентов, почему надо страховаться именно у них. Не потому, что дешевле – цена у всех одна, хотя недобросовестные страховщики, к сожалению, позволяют себе давать очень большие скидки за счет разных ухищрений. А добросовестные страховщики могут конкурировать только за счет качества своей услуги. И теперь они получают все основания говорить клиентам: да, вы не получите ту скидку, которую дают «непонятные» компании, но вам и не придется искать потом их выплатные центры или ждать своей очереди на выплату из гарантийного фонда.

Чем отечественные страховые агенты отличаются от зарубежных?

Наш страховой агент гораздо талантливее, способнее, профессиональнее (я говорю о хороших агентах). Единственное, чего не хватает нашим страховым агентам сегодня – это понимания того, что их задача – не только продать страховой полис, но и оказаться рядом с клиентом в случае, когда ему будет нужна помощь по урегулированию страхового случая при его наступлении. На западе - я это знаю по собственному опыту, когда я там жил и работал – если у клиента что-то случается, он звонит не в страховую компанию, не в выплатной отдел, а своему агенту. Нашим страховым агентам еще только предстоит прийти к пониманию важности этой функции, конкуренция заставит их ее выполнять. Но по профессионализму и активности наши агенты далеко впереди их западных коллег – просто потому, что на Западе страховой продукт продавать несоизмеримо легче, чем в России, там легче убедить человека страховаться. На Западе финансовая дисциплина выше, но там и легче ее соблюдать – нет движения наличных средств. Там страховые платежи просто списываются со счета после подписания договора. Наши агенты вынуждены возить наличные деньги, что в какой-то степени усложняет их работу и создает проблемы во взаимоотношениях со страховыми компаниями – агент может не вовремя сдать деньги, потерять, их могут украсть...

А то, что наши обычно работают на много компаний?

Я считаю, что на сегодняшнем этапе, наверное, ничего страшного в этом нет. А вот в Чехии, например, законом запрещена работа страховых агентов на несколько компаний. Во многих странах тот, кто хочет работать на много страховых компаний, автоматически становится страховым брокером, то есть должен получить соответствующую лицензию, обладать определенной квалификацией и платить соответствующие налоги. Я, безусловно, за такую систему. Но готовы ли мы к ней на сегодняшнем этапе? Я думаю, что нет, но готовиться мы к ней должны. Я считаю, у агентов тоже должны быть свои профессиональные организации, агенты должны защищать свои права в отношениях со страховщиками. Мы, например, никогда не обманываем своих агентов - не было случаев, чтобы мы не выплатили комиссию или что-то недосчитали. Но при этом любой агент считает, что нет ничего дурного в том, что он отнесет полис в другую компанию, пообещавшую заплатить комиссию выше. Наверное, трагедии в этом нет, но я убежден, что лояльность должна быть обоюдной.

Истоки страхового бескультурья

До сих пор много говорится об отсутствии страховой культуры в нашей стране. Если вспомнить историю, до революции Россия была одной из ведущих держав по уровню развития страховой отрасли, при Советской власти государство активно продвигало развитие страхования, на селе был застрахован буквально каждый сарай и каждая буренка, почему эта страховая культура так быстро куда-то испарилась?

Причины две. Первая, наверное, не самая важная – это то, что для людей страхование олицетворял собой Госстрах, который, к сожалению, ушел с рынка, не расплатившись с людьми. Я помню, как платил туда деньги по накопительному страхованию жизни, и многие мои знакомые тоже это делали. Я не знаю, идет ли сейчас процесс выплаты компенсаций. Но люди – а в этой системе было задействовано много миллионов человек – потеряли свои деньги, их обманули. Я бы на месте нынешних владельцев Росгосстраха поменял название, потому что очень уж неприятный шлейф идет за этим именем. Идея страхования была дискредитирована в глазах миллионов людей, их близких и знакомых. А дальше пошло хаотичное и плохо регулируемое развитие рынка периода дикого капитализма в России, когда на свет родилось почти четыре тысячи страховых компаний. Сегодня работает меньше семисот. А три с лишним тысячи страховщиков ушли не просто тихо по-английски, они тоже кого-то обманули и кому-то не заплатили. Это тоже внесло свой вклад в дискредитацию идеи страхования.

Еще один фактор – это слабая позиция рубля. В валюте, которая может в один день обесцениться в 6 раз, страховаться не хочется.

Вот это основные причины, которые, с моей точки зрения, дискредитировали страхование в глазах россиян. А в остальном, я не думаю, что мы сильно отличаемся от других стран. В принципе, нигде в мире люди не хотят покупать обязательное страхование, но покупают, поскольку если с ними что-то случится, своих денег на возмещение ущерба у них не хватит. На Западе люди боятся не того, что у них проверят этот полис. Они боятся, что если что-то произойдет, они просто не смогут рассчитаться по предъявленным к ним искам. А вот этой культуры у нас нет. И пока у нас будет только один вид обязательного и два вида псевдообязательного страхования – ее и не будет, сколько бы страховщики и журналисты не рассказывали красивых историй о том, что кому-то что-то заплатили. Принципиальный эффект несет только страх перед тем, что придется отвечать за свои ошибочные действия, приведшие к ущербу для других людей.

Время от времени возникает идея введения обязательного страхования каких-то имущественных видов, не только ответственности, а, например, жилья…

Это идея людей, которые не очень понимают смысл страхования, а иногда просто путаются в терминах. Я считаю, что неправильно заставлять человека защищать свое имущество. В свое время я, например, возражал против того, чтобы водителя заставляли пристегиваться – это его жизнь, он сам за нее отвечает. Если его страховая компания по страхованию жизни разрешает ему ездить не пристегнутым – пусть ездит. А вот пассажира извольте пристегивать, потому что водитель за него отвечает. Та же логика в возмещении вреда: за свое имущество ты отвечаешь сам. Сгорел незастрахованный дом – живи теперь в шалаше. А вот если по твоей вине сгорел дом соседа – ты за это отвечаешь. И вопрос «Почему?» возникает в этом случае только у наших людей из-за полной безответственности окружающих. Погорельцы идут в мэрию, требуют предоставить новое жилье... На Западе никому в голову не придет, если он не застраховал дом, и тот сгорел, прийти в органы соцобеспечения и требовать новую квартиру...

Государство и власть

Среди страховщиков сейчас широко распространено мнение, что уровень отношений власти и страхового бизнеса недостаточен. По Вашим ощущениям, есть ли вообще сейчас такие отношения и насколько власть слышит и понимает страховщиков?

Их нет абсолютно. Вообще у нас власть сегодня выполняет функции пожарной команды. Она так привыкла делать, начиная с 1991 года, и почему-то до сих пор не может остановиться. Наша власть только ликвидирует последствия того, что происходит. Это на самом деле удивительный феномен. Я думаю, что историки его оценят. Мы почти ничего не строим, мы только ликвидируем последствия разлива рек, падения цены на нефть, мы постоянно с чем-то боремся, мы постоянно что-то чиним, мы постоянно отвечаем на какие-то вызовы. А превенции нет никакой, поэтому и государство о страховании не думает. Оно до сих пор не может понять, что те бюджетные статьи, которые сейчас надо как-то закрывать, на самом деле закрываются страхованием. Причем таким, на которое не потребуются деньги из бюджета, разве что за исключением страхования ответственности немногочисленных бюджетных единиц.

Государство не может выполнять роль мегастраховщика, потому что тогда оно должно создавать страховые мегарезервы.

В западных странах государство является «перестраховщиком последней руки»…

Перестраховщиком – может быть. В частности, это то, что сейчас исполнило американское государство в связи с банкротством страхового гиганта AIG - оно выполнило роль перестраховщика и спасло эту компанию. Непонятно, правда, зачем, но им виднее. Боялись эффекта домино, хотя, мне кажется, что ничего страшного бы не произошло. Но опять же, это право государства, но это не его обязанность.

Пока государство не поймет, что оно не должно выполнять функции страховой компании и постоянно оплачивать убытки, которые произошли по вине, скажем, владельцев завода по производству калийных удобрений или нерадивых владельцев шахты, которые неправильно эксплуатировали оборудование или не выполняли необходимые нормы безопасности, оно не начнет диалог со страховщиками. Пока оно не поймет, что за плохого врача или плохого строителя должно платить не государство, а страховщики ответственности этих участников социально-экономических отношений, – до этих пор государство с нами за стол переговоров не сядет. Пока оно не перестанет сажать пострадавших на социальные пособия и не захочет организовать выплату компенсаций силами страховыми компаниями - понимания не будет

Мы надеемся, что когда-то это понимание наступит. Но пока достучаться мы не смогли, о чем свидетельствует, например, столь длительное непринятие закона о страховании особо опасных объектов в том виде, в каком он был представлен. Государство хочет само выполнять функции страховщика – пусть выполняет. Но пусть только тогда создает резервы и соответствующим образом их размещает – не в американские облигации, а в какие-то более ликвидные инструменты – для того, чтобы быть в состоянии выплатить деньги в случае необходимости.

Рано или поздно процесс пойдет. Как только государство перестанет выполнять функции страховой компании и начнет договариваться со страховщиками, тогда и будет формироваться нормальный цивилизованный страховой рынок.

А какие шансы в истории отношений государства и страховщиков, помимо ОСАГО, все же были успешно реализованы?

Надо отдать должное Илье Вадимовичу Ломакину-Румянцеву - наконец-то были сформулированы нормальные правила размещения резервов и установлен контроль над ними. Понятно, что мы только в начале этого пути, но то, что старт взят – это очень важно. Благодаря этому мы, может быть, предотвратили очень много неприятностей на рынке и еще предотвратим. Наверное, это второй по важности, после ОСАГО шаг, из того, что уже сделано.

Саморегулирование и самообслуживание

Что могут сделать сегодня сами страховщики для улучшения своей бизнес-среды?

Я считаю, что пример РСА и создание профессиональных объединений - а правильнее было бы говорить о саморегулируемых организациях - безусловно, поднимет и ответственность самого страхового сообщества, и его профессионализм, и надежность всей системы.

Конечно, та роль, которую у нас сегодня играет ВСС, несопоставима с ролью аналогичных организаций во всем мире. Там в принципе исключено, чтобы человек разорил одну страховую компанию, потом вторую, а сейчас мы видим его совладельцем и директором третьей страховой компании. А у нас такое наблюдается сплошь и рядом. Когда рассказываешь это иностранцам, они говорят, что этого не может быть. Когда попадается пьяный водитель, у него на полгода отбирают права, потом снова попался пьяный – на полтора года и так далее. А когда страховщик разорил компанию, обманул 150 тысяч человек, то его почему-то не лишают прав заниматься этим бизнесом, даже на полгода. Он спокойно возглавляет другую страховую компанию. В нормальных цивилизованных обстоятельствах это было бы невозможно, потому что все люди, которые входят в профессиональное объединение страховщиков, не позволили бы ему дискредитировать рынок и исключили бы из своих рядов, а возможно, довели бы дело до суда и тюрьмы.

Поэтому, когда я говорю, что каждый непринятый обязательный вид страхования – это несоизмеримые упущенные возможности, то я не виню в этом исключительно государство, виноваты в этом, в том числе, и страховщики. Если бы мы больше времени уделяли лоббированию интересов отрасли, наверное, результаты были бы лучше, чем те, что мы – вполне заслуженно - имеем сегодня.

В разговорах часто звучит, что результативность страховых союзов не устраивает российских страховщиков, но ведь это довольно странно – роптать на организацию, которую сами же и создали?

Я не думаю, что вы найдете хоть одну организацию, на которую бы ее собственные члены не роптали, иначе движения вперед не будет, самоудовлетворенность убивает прогресс.

С моей точки зрения, выход тут только один. Я считаю, что в том виде, в каком ВСС существует, он свой ресурс исчерпал. Будущее – за саморегулируемыми организациями либо единой саморегулируемой организацией, объединяющей саморегулируемые организации страховщиков. Эта форма доказала свою эффективность, показала, что лучше всего выполнять функции регулятора и пруденциального надзора и контроля, а также функции контроля морально-этического, может только саморегулируемая организация - с жестко отстроенной системой, хорошо финансируемая и потому способная давать результат.

Как Вы смотрите на идею создания в России гарантийных фондов для компенсации ущерба физическим лицами по обязательствам ушедших с рынка компаний, в том числе, возможно, под контролем ВСС?

Как видите, мы все время невольно переходим на регулирование и контроль, а ведь организация страховщиков, в первую очередь, должна заниматься развитием рынка. Сначала надо что-то создать, развить, а потом уже контролировать и делить. А у нас почему-то сначала думают, как бы поделить и проконтролировать, а потом забывают развивать, поэтому контролировать и делить оказывается нечего.

Пример РСА показывает: создание обязательного вида страхования и единого финансового потока, регулируемого и контролируемого государством, а также саморегулируемой организации, создающей правила профессиональной деятельности и контролирующей их выполнение, формирующей соответствующие фонды и стоящей на страже этих фондов - вот идеальная схема. Но первично развитие рынка. Не создание фонда, а создание финансового потока для образования этого фонда. А финансовый поток может быть сформирован только при введении обязательных видов страхования.

Карьера страховщика

Расскажите о себе, как Вы начали свой путь в бизнесе? Помните ли Вы, например, как заработали свой первый рубль?

Свой первый рубль я заработал на станции «Курская-товарная» – мы разгружали вагоны, это было в десятом классе. А системно стал зарабатывать деньги еще студентом первого-второго курса, работая оформителем – делал плакаты в московском объединении меховых ателье.

То есть Вы тоже не чужды медиа-деятельности?

Да, я хорошо владел пером - в школе оформлял стенгазеты, а в студенческие годы – плакаты про победителей соцсоревнований в сфере обслуживания. На самом деле все это и грустно, и смешно, потому что в определенной степени, наверное, это была потеря времени. Полезнее зарабатывать уже на более профессиональной деятельности или хотя бы теми же переводами. Мне приходилось в студенчестве заниматься и техническими переводами, но это была тоже не системная работа. Весь период учебы в институте я получал повышенную стипендию, и это тоже считаю заработком, весьма заслуженным – в МГИМО повышенную стипендию получали очень немногие, и была она у нас, как и в МГТУ, кстати, достаточно высокая.

А что было после института, как и почему Вы попали в страхование?

Это старая история, я ее уже много раз рассказывал - история в стиле советских реалий. Поскольку у меня многие родственники работали во Внешторге, начиная от дедушки и заканчивая дядей, была некая династия. А в Министерстве иностранных дел и Министерстве внешней торговли того времени это считалось «семейственностью», с которой принято было бороться. Папин брат был вынужден уволиться из Внешторга, потому что там нельзя было работать братьям. И мне был заказан путь во Внешторг по распределению, хотя в общем-то, я собирался заниматься именно этим – учился на коммерческом отделении и готовился к карьере внешторговца. Остался выбор между Внешэкономбанком и Ингосстрахом - там родственников, к счастью, не было. Мне показалось, что страхование интереснее, хотя я за весь период учебы в институте ни разу не видел страхового полиса. Вот так я по распределению пришел в Ингосстрах.

А еще до этого были два года работы в Комитете молодежных организаций ЦК комсомола в секторе Латинской Америки, начиная с четвертого курса. Это была очень интересная работа, самостоятельная, живая, которая многому научила. В ЦК комсомола умели учить работать – и на организационной работе, и писать письма, обоснования, справки. Поскольку курировал нас непосредственно международный отдел ЦК КПСС, халтура не проходила.

Как после работы в Ингосстрахе пришла идея своего бизнеса, как Вы с ним расставались?

Расставались на самом деле тяжело, потому что в Ингосстрахе я сделал очень хорошую карьеру - в тридцать три года был уже исполняющим обязанности начальника управления - и она мне не очень легко далась. Приходилось серьезно напрягаться – состав тогда был сильный, конкуренция большая. Мне очень нравилась моя работа - я занимался аваркомством, как по собственным делам Ингосстраха, так и по поручениям других страховых компаний, был официальным представителем Ллойдс в России, курировал всю регрессную работу по грузам, участвовал в Морской Арбитражной Комиссии. Чтобы этим заниматься, мне пришлось поступить во Всесоюзный заочный юридический институт, в котором я учился 4 года. Но как бы ни была интересна мне моя работа, я видел происходящие в стране изменения: на рынке каждый день появились все новые страховые компании. Я видел, как там строилась работа, кто и как ими руководил. И конечно, я понимал, что моя квалификация позволяет мне сделать то же самое, но значительно профессиональнее, системнее, грамотнее, и наверное, более ответственно. В тех условиях все брались за все, вся страна торговала всем, чем можно и оказывала любые услуги. И ко мне многие обращались - и знакомые, и незнакомые – с просьбой помочь в составлении документации, страховых договоров, уставов. Вот глядя на все это, я решил, что мне стоит попробовать.

На первом этапе было важно, поскольку страховая компания - это финансовый институт, найти серьезных финансовых партнеров. Здесь мне помог Владимир Петрович Кругляк, который меня познакомил с испанским инвестором, желавшим создать совместное предприятие с Ингосстрахом. Но поскольку тогда было принято решение, что Ингосстрах не будет создавать сам себе конкурентов, он перенаправил его ко мне. И мы совместно с «Автобанком» и «Чупа-Чупс» сделали компанию, которая называлась «РЕСО», что расшифровывалось как «Русско-европейское страховое общество». Вот так я пришел в частный бизнес.

Вы долго работали на Кубе. Бываете ли Вы сейчас на Кубе? Какая там система страхования?

Да, я бываю на Кубе, довольно регулярно, очень люблю эту страну, потому что я там провел часть детства – там работал папа и осталось много друзей. На Кубе была полностью повторена советская модель страховой системы – была одна страховая компания типа Ингосстраха, занимающаяся страхованием авиации, флота, грузов, строительно-монтажных рисков и выполняющая функции аваркомства, и вторая компания типа Госстраха, которая занималась попытками организовать национальный страховой рынок, в чем преуспела гораздо меньше, чем российский Госстрах в то время. Обе они тоже подчинялись министерству финансов (курировались одним из замминистров финансов). К участию привлекались также и советники из СССР. В принципе, эта же модель сохранилась по сей день. Единственное изменение в том, что кубинская компания создала свои подразделения в Панаме, Лондоне, но обороты у нее не очень большие.

Чем для Вас сейчас, по прошествии всех этих лет, является «РЕСО-Гарантия»?

Я думал об этом. Раньше я относился к «РЕСО-Гарантия» как к своему ребенку. У меня есть дочка-ровесница страховой компании, так вот отношение очень похожее. Скоро ей будет восемнадцать лет, а когда два года назад исполнилось шестнадцать , я понял, что ребенок уже ходит и соображает, и восемнадцать лет я буду считать за некое совершеннолетие. Это, конечно, шутка.

А если серьезно, мне очень повезло, что со мной в одной команде оказались очень талантливые и порядочные люди, которые, как мне кажется, лучше меня сегодня справляются с обязанностями оперативного управления бизнесом. Конечно, хотелось бы, чтобы еще лучше – но это тоже нормальное желание. Немногим моим конкурентам удалось создать такие сильные, профессиональные и лояльные коллективы. Обратите внимание: у нас же нет никакого перетока кадров руководителей, причем не только в руководстве компании, но и в руководстве агентств, филиалов.

Насколько плотно Вы лично сейчас участвуете в оперативном управлении компанией?

Я вообще не участвую в оперативном управлении компанией.

Про бизнес и про жизнь

Как реализуются проекты РЕСО в ближнем зарубежье – на Украине, в Белоруссии, в Казахстане?

По-разному. На Украине пока наш проект убыточен, но там и рынок очень тяжелый, и ситуация в стране очень сложная. В Белоруссии, напротив, все стабильно хорошо, хотя хотелось бы, конечно, еще лучше. Но из того, что позволяет рынок, я считаю, мы как страховщики выжимаем максимум – в Белоруссии частным страховым компаниям запрещено заниматься обязательными видами. Тем не менее, мы выжили, мы живем, более того, мы купили вторую страховую компанию, и сейчас идет процесс их объединения – «Бролли» и «Альвена» будут работать под единым брэндом «Белросстрах», который вышел на рынок Белоруссии с новой символикой, с новым именем и с качественными услугами. Мы очень довольны проектом в Казахстане. Несмотря на сегодняшний финансовый кризис, компания там прибыльная, мы имеем свою долю рынка – ритейлового рынка. Мы единственный не кэптивный страховщик в Казахстане, чем очень гордимся.

Есть ли у Вас планы расширять географию бизнеса?

Да. Мы открыли компанию в Армении совместно с «Юниаструм-Банком» – «ЮНИ-РЕСО». С начала июня она уже начинает работу. Наша казахская «дочка» - компания «НСК-Казахстан» открыла дочернюю компанию в Киргизии, и сейчас это довольно крупный игрок на маленьком страховом рынке.

Пару слов о Вашей сделке с АXA, которая до сих пор вызывает на рынке массу домыслов и слухов, распространена точка зрения, что РЕСО не могла стоить таких денег и в сделке был некий «фокус», в результате которого смогло получиться то, чего обычно не получается, равнодушным не остался никто...

Когда мы в свое время вели переговоры на определенный пакет акций – не с АХА, а с другим покупателем – нас спросили: почему вы поставили такую цену? Я ответил: потому что товар эксклюзивный, а на эксклюзивный товар цену устанавливает продавец, а дальше рынок либо принимает эту цену, либо не принимает. Аналогичная ситуация с АХА. Сколько стоит картина Рембранта из частной коллекции? Продавец говорит, что готов ее продать за 150 миллионов долларов. Покупатель говорит: она столько не стоит. Почему? На самом деле, может, она стоит 200 миллионов, а может 5 миллионов, но продавец хочет 150, а такой картины больше ни у кого нет. Вот такой компании, как «РЕСО-Гарантия», на нашем страховом рынке больше нет. Она единственная и неповторимая - не по названию, а потому что это рыночный игрок, не кэптивный, абсолютно прозрачный и абсолютно автоматизированный. Например, наши страховые агенты, выписывают полисы на лэптопах, сидя у клиента в машине, на соседнем сидении, и полисы сразу оказываются в базе данных и распечатываются на мини-принтере. Пока аналогичной компании на рынке нет и в ближайшее время не будет. Поэтому когда мы установили цену на свой товар так, как мы представляли, АХА с этим согласилась. Она могла не соглашаться, но тогда мы бы отказались. Хотя итоговый результат любой сделки – это, безусловно, результат некоего движения сторон навстречу друг другу. Я считаю, что по тому состоянию рынка за РЕСО абсолютно не было переплачено. Если вы посмотрите мультипликатор по прибыли по сделке Allianz-РОСНО, там мультипликатор выше, чем у нас - там 56, а у нас 39. При этом у нас прибыль была в пять раз выше, но это уже вопрос эффективности компании.

Одновременно с той сделкой анонсировался проект запуска страховщика жизни. Видимо, в связи с кризисом сейчас этот проект приостановлен?

Приостановлен, но не в связи с кризисом. В кризис как раз страхование жизни должно стоять первым пунктом. Компания действительно была создана, но я абсолютно честно сказал французским партнерам, что туда не вложу ни копейки, потому что я не вижу здесь рынка сегодня, если весь рынок - 5 млн.долл., вы на нем не сможете заработать 50 млн. Они с нами абсолютно не согласились сначала, а через полгода сказали, что мы были абсолютно правы, и пример Украины тому доказательство - там ведь существуют и налоговые льготы, и многое другое...

Страхование – не единственный Ваш бизнес. Можете коротко рассказать о других проектах, хотя бы о самых любимых?

Любимый бизнес – это, безусловно, медицина, но опять же потому, что она связана со страхованием. Моя супруга профессионально занимается организацией медицинского обслуживания наших клиентов, она руководит всеми нашими медицинскими центрами, делает это очень профессионально и эффективно. Поэтому наша сеть – MedSwiss – это лучшая медицинская сеть в России. Я это безапелляционно и уверено заявляю, потому что противопоставить этому нечего. Мы собираемся расширять эту сеть. У нас самая крупная на сегодня в России частная «скорая помощь». При этом мы единственная частная «скорая помощь», которая гарантирует - за счет наличия подстанций по всему городу - доезд в течение двадцати минут независимо от пробок. Мы первые сделали круглосуточные травмопункты для своих клиентов в Санкт-Петербурге, Москве и Подмосковье. Это означает, что «скорая помощь» везет пострадавшего в наш круглосуточный центр, где хорошие врачи и хорошее оборудование, и не нужно сидеть в очереди рядом с бомжами и подравшимися алкоголиками.

Мы создали систему, которая эксклюзивна для наших клиентов, с одной стороны. С другой стороны, она показывает, какого уровня может быть сегодня медицинская служба при соответствующих инвестициях и организации.

Развивается ли проект создания сети бизнес-отелей в городах России?

Мы действительно купили несколько площадок по России, и запустили уже одну стройку – в Ярославле, бизнес-отель, который одновременно и туристический отель для посетителей «Золотого кольца». Но в связи с кризисом мы, в принципе, все девелоперские проекты свернули. Сегодняшний рынок не позволяет построить такую экономическую модель, которая показывала бы, как будут возвращаться инвестированные деньги. Мы не знаем, сколько будет стоить недвижимость завтра и послезавтра, даже предположить ее стоимость невозможно. Как только ситуация станет более определенной – мы будет инвестировать, в том числе в девелоперские проекты, средства у нас есть.

Расскажите о Ваших увлечениях, хобби, досуге?

Досуг – это дети. Это спорт, безусловно. Я восстановился после аварии, поэтому сейчас уже проехал две гонки, по-прежнему на Subaru Impreza, создана новая раллийная команда “Sergei Rally”. Это хобби в чистом виде. А все остальные хобби тем или иным образом связаны с работой.

Говорят, когда хобби совпадает с работой - это один из признаков счастливого человека?

Я к этому стремился.

Заявление Сергея Саркисова «Касательно моего интервью "Про страхование и не только" от 15 июня 2009 г.»

Редакция портала «Страхование сегодня» получила для опубликования заявление Сергея Саркисова, которое полностью приведено ниже.

Считаю необходимым отметить следующее: я глубоко убежден, что вопрос названия компании и ее репутации является исключительно прерогативой акционеров и сотрудников этой компании, таким образом, мой комментарий в этой связи считаю некорректным, за что приношу самые искренние извинения акционерам и сотрудникам АО «Россгосстрах».

Вместе с тем не могу не отметить, что использование АО «Россгосстрах» в своей рекламе словосочетания «государственная компания» невольно создает логическую ассоциацию с именем и репутацией «Госстраха», чем, безусловно, вводит всех в некое заблуждение.